Черные дни оккупации закончились после противостояния на Павловском плацдарме. На наше счастье, жив участник тех кровопролитных боев (ему сейчас 98 лет), наш земляк. Почетный гражданин района М.Д. Попков.
Кто-то наверняка читал его книгу «Верность навсегда». Но сегодня, в эти суровые дни, которые мы все переживаем, она обретает особый смысл.
Предлагаем вашему вниманию отрывки из главы «Военное лихолетье».
Но сначала напомним, что Михаил Данилович родился в ноябре 1924 года в деревне Астапова Слобода. С раннего возраста был приучен к труду: с 8-10 лет убирал лён, в 12 – косил сено, в 13 – мостил с отцом и дедом дороги. На заработанные деньги жил в Юхнове, где окончил среднюю школу. 19 июня 1941 года получил аттестат зрелости. Поехал в Москву поступать в институт. А тут война. Вернулся в родную деревню. На его глазах зверствовали фашисты…
Вот как рассказывает о том времени будущий генерал-полковник:
«Уже тогда в нас, подростках, зародилась лютая ненависть к «коричневым» (так мы называли фашистов). Каждый, где только мог, подбирал оружие и прятал его, чтобы мстить немцам. Почти все мы обзавелись наганом или пистолетом, винтовкой или карабином, у многих были даже гранаты...
В марте 1942 года меня призвали в ряды Красной армии. В райвоенкомат, который находился в то время в Олоньих Горах, я ехал на санях с радостью и гордостью за то, что теперь буду настоящим солдатом. Помню, как сейчас, что всю дорогу напевал: «До свидания, города и хаты, нас дорога дальняя зовет…».
Воистину дорога моя армейская оказалась долгой.
Направили меня из военкомата в 185-й запасной стрелковый полк в город Кондрово Калужской области. Фронт был недалеко, в каких-нибудь 70-80 километрах. Через полтора месяца – на передовую. Те полтора месяца стали для меня настоящей школой. Там я принял военную присягу – клятву на верность Родине, народу и никогда в жизни ее не нарушил.
В запасном полку обучали нас в основном сержанты-фронтовики и офицеры, уже понюхавшие пороху и прибывшие из госпиталей. Поблажек никому не давали, муштровали без всякой скидки, на своей шкуре испытав верность таких правил, как «тяжело в учении – легко в бою», «лучше отрыть двадцать метров траншеи, чем два метра могилы». Нас заставляли окапываться, совершать марш-броски, переползать до седьмого пота, учили метко стрелять из винтовки.
Всё это правильно: плохо обученный солдат в бою опасен не столько для противника, сколько для своих же товарищей: не прикроет огнем, отстанет в атаке, граната взорвется у него в руках, покалечив соседей. Да мало ли еще что!
В первые полтора месяца армейской жизни я так же, как и все молодые солдаты, познавал и великую жизненную ценность того, что в армии называют «чувством локтя», «духом товарищества», а те, кто воевал, – «фронтовым братством». Русские, украинцы, белорусы, татары, уроженцы Кавказа и Средней Азии – все мы были одной семьей.
Через полтора месяца прифронтовой учебы, совершив суточный переход, мы прибыли на Западный фронт: в 49-ю армию, 217-ю стрелковую дивизию, 766-й стрелковый Тульский рабочий полк. Было это в апреле 1942 года. Поздно вечером под покровом темноты на лодках через крошево льда под непрерывным артиллерийско-минометным огнем противника мы переправились на другой берег Угры с задачей закрепиться и удерживать отвоеванный у гитлеровцев плацдарм размером до двух километров по фронту и один километр в глубину.
В годы войны на многих участках фронта существовали такие плацдармы – небольшие клочки земли, отрезанные от линии фронта то ли рекой, то ли проливом. Их называли «малой землей». Была «малая земля» и на нашем участке – у деревни Павлово, что в 15 километрах от г. Юхнова. На этом плацдарме оборонялся усиленный стрелковый батальон, куда входила и наша минометная рота, имевшая на вооружении 50-мм минометы дальностью стрельбы не более 700 метров.
Вокруг плацдарма развернулись упорные бои. Немецкое командование стремилось во что бы то ни стало ликвидировать его. Непрекращающаяся перестрелка дополнялась частыми массированными налётами немецкой авиации и периодическими атаками гитлеровцев.
Запомнилось 30 апреля 1942 года. В этот день мы отбили четыре атаки фашистов и удержали занятый плацдарм. Но 1 мая гитлеровцы сбросили с самолетов листовки с угрозами утопить нас в реке, решив сломить наше сопротивление так называемыми «психическими атаками». Пьяные фашисты шли в полный рост, закатав рукава френчей, без головных уборов, поливая огнем из автоматов наши траншеи.
Кругом цокают пули. Треск, грохот, стоны раненых, возгласы командиров: «Держаться и не сдавать позиции!». «Психические атаки» фашистов повторялись в этот день несколько раз. Но занимаемый плацдарм мы снова отстояли.
Тут, на небольшом пятачке земли у деревни Павлово, я убедился, что не зря нас учили отцы-командиры и бывалые солдаты. На этом плацдарме окрепло у меня чувство особой ответственности перед Родиной. Укрепило веру в победу над фашистами.
Всем было тяжело на войне. Но подлинный советский патриотизм, на мой взгляд, с особой силой проявлялся в окопах переднего края, где бойцы стояли лицом к лицу с врагом. На том памятном Павловском плацдарме нас в течение полумесяца кормили всего три-четыре раза в неделю: не было никакой возможности подвезти паек. Случалось и такое, когда выручали родные русские березки. Тот, кто ел когда-нибудь «березовую кашу», знает ее вкус.
В начале мая 2000 года, накануне 55-й годовщины Великой Победы, побывал я на Павловском плацдарме. Низко поклонились мы праху полутора тысяч моих однополчан из 766-го стрелкового Тульского рабочего полка, павших в этих местах в период с зимы 1941-42 годов до зимы 1943-го и навеки покоящихся теперь в одной братской могиле.
За пятьдесят с лишним лет всё тут, конечно, поросло лесом. Там, где стояла когда-то деревня Павлово, бои были особенно жестокими. От деревни остались лишь ямы да несколько старых, посеченных осколками лип и грушевых деревьев. Бугры и рытвины заросли высокой травой. Ногою находишь в ней на ощупь остатки реактивных снарядов («Катюши» били с левого берега).
В конце мая 1942 года наш изрядно поредевший стрелковый батальон заменили свежими, полностью укомплектованными подразделениями.
Темной ночью удалось переправить на лодках почти всех бойцов, и только под конец немцы обнаружили переправу и открыли яростный огонь».
Фото из архива НП «Угра».
Фотографии
